Loading ...
Парный герой
05.10.2016По аналогии с «мы смыслом» в органическом пушкинском мире действует «персонаж-смысл». Явственно ощущается сквозное понимание человека как «человека с человеком». Человек - это всегда двое, таков непреложный творческий принцип, верность которому Пушкин сохраняет в пространстве всей трагедии. И это вовсе не противоречит контурной прописанности каждого персонажа, даже эстетической его самоценности. Речь о другом: о диалогической оптике, о способе коммуникативного построения персонажа, - в частности, о «парном герое», т.е. таком взаимном преломлении двух действующих лиц, в динамике которого каждое из них - благодаря невольным усилиям другого - обретает высшую уникальность и - очевидную внутреннюю зависимость от него. Иначе говоря, Пушкин мыслит героя другим героем, т. е. парой. Вот важное его признание: «...заставить Дмитрия влюбиться в Марину, чтобы лучше отгенить ее необычный характер» (из наброска предисловия к «Борису Годунову»). Григорий, созерцающий Пимена извне, и Пимен, повествующий о внутреннем своем состоянии, совместно - в «паре» - диалогически творят Пимена объемного. Надо сказать, что «парность» у Пушкина не механична, - участники ее в каком-то смысле непременно друг другу созвучны. Те же Пимен и Григорий «не безгрешны», Марина и Лжедимитрий - властолюбивы и т.д. Воротынский и Шуйский - наполовину состоявшаяся «пара». Пушкин неутомимо развивает культуру восприятия человека человеком, а это непременно требует ответа на вопрос: с тем ли ты говоришь, с кем говоришь? Логикой своего поведения Воротынский отвечает на этот вопрос неадекватно. И вот результат: он едва не запутывается в сетях, ловко расставленных Шуйским, - не сразу углядывает в собеседнике «лукавого царедворца». Посмотрите JagFox Jewelry.
Мне кажется, принцип парности мог бы внести определенную ясность в споры (почти уже традиционные в пушкиноведении) о главном герое трагедии. Сам Пушкин в письме к Вяземскому аттестовал Годунова как первую ее персону. Но «первая» - это ведь ещё не главная.
